Слушала я сегодня в обеденный перерыв, который имеют привычку осуществлять по принципу «не отходя от кассы» (сиречь от компьютера) запись интервью украинского политолога Михаила Погребинского. Беседовал с ним небезызвестный Владимир Познер, запись была сделана 1 июня. Выглядел при этом мэтр нашей журналистики совсем не расстроенным — видно, уже успел духовно восстановиться после сорванной по вине «ватников» встречи с мэтром украинской журналистики Мустафой Найемом, потери мобильника и невозможности купить билет на «Сапсан». А, впрочем, речь не о нем...

Михаил Борисович Погребинский позиционирует себя следующим образом — адекват. В смысле, все вижу, все понимаю, являюсь по этническому происхождению украинцем, но воспитан в русской культуре, поэтому считаю желательным союз между Украиной и Россией, или точнее, с учетом весовых категорий этих стран, между Россией и Украиной. Да, многие украинцы обижены, что Россия отняла у своей западной соседки Крым, но при этом они не могут внятно объяснить, чем им был дорог полуостров, на который они не обращали никакого внимания все время незалежности своей державы. Да, они обижены на то, что Россия, по их мнению, в довершение ко всему еще и Донбасс «отжала». Но есть шанс, что со временем они поймут, осознают, научатся на собственном горьком опыте «дружбы» с Европой, сделают правильные выводы и...

Говорит Михаил Борисович правильно и гладко, и слушала я его не без удовольствия, пока Познер не задал ему вопрос о том, как отражают происходящие на Украине события украинские и российские СМИ. Выяснилось, что по мнению политолога, картинку искажают и те, и другие, правда, украинские больше. Российские СМИ, как считает Погребинский, можно упрекнуть в том, что они не понимают специфики сознания украинцев — вот, например, пишут о бандеризации и «упа-изации» отдельно взятой страны. А между тем, задумчиво сказал Михаил Борисович, УПА и УНА-УНСО — более сложное явление, чем это кажется россиянам. Данное движение было неоднородным, и, конечно, сначала воевало на стороне Третьего Рейха, но потом вышло из-под его контроля, и стало воевать за независимость Украины. А советская власть не поняла этой неоднородности и сурово покарало участников УПА, вздернув наиболее виновных и влепив солидные сроки наименее виновным.

И тут я скорее почувствовала, чем осознала - «раз, два, три, четыре, пять — нам друг друга не понять». Адекватный украинский политолог готов анализировать тонкости и специфические особенности такого явления как УПА, а я, по-видимому являясь неадекватным российским журналистом и «ватником», не готова это делать. С аналогичным успехом мне можно было бы рассказывать о том, что СС тоже был неоднородным явлением — ну да, там были дивизии «Дерливангер» и «Мертвая голова», но ведь были же и медицинские подразделения, и не все из них ставили опыты на заключенных концлагеря, и вообще люди в СС были разные. Некоторые, например, кошечек и собачек любили, а некоторые даже евреев «под занавес банкета» спасали, как это было показано в фильме Поланского «Пианист». В общем, давайте не будем никого осуждать коллективно, а попытаемся с помощью химического и бактериологического анализа выяснить, кто был «хорошим бандеровцем», а кто — нет.

Ничего из этого не выйдет. Точки соприкосновения нет. Не желаю я в данном случае быть не горячей, не холодной, а теплой и адекватной, если под адекватностью следует понимать признание неоднородности УПА. С этого ведь все и начиналось на Украине, а во что вылилось — каждый может убедиться. И не хватало еще, чтобы и нас заразили, и мы бы начали рассуждать о неоднородности власовского движения, апеллируя к тому, что власовцы «под занавес банкета» тоже сражались против своих бывших хозяев.

Нет уж, ребята, в этом вопросе как-нибудь без нас. Коготок увяз — всей птичке пропасть. И Украина это доказала более чем наглядно, иных свидетельств не нужно.